Прототип 2.0 - Александр (Ichimaru)

— у многих из нас есть ещё более странные хобби. Всё лучше, чем тратить бессмертие на попытки вывести очередной — тысячный — сорт ромашки».

Руби невольно улыбнулась. По какой-то причине, корни которой уходили глубоко в прошлые столетия, отца раздражало всё связанное с советом лунных драконов. Особенно, с их главой.

Воспоминания о прошлой жизни, как всегда, потянули за собой воспоминания о матери. Затем о том, как отец уводил Руби и Бера сюда, в этот ограниченный, лишённый магии фрагмент мира. Бер был совсем маленьким и не помнил перехода.

А Руби скучала по родным просторам Солнечного Колодца.

Сейчас эта тоска, пробужденная так неожиданно и так сильно, скреблась в душе особенно больно. А отца не было рядом, чтобы обнять и успокоить. Напомнить о том, что они последние из Изначальных. О том, что у них есть долг перед миром и о том, что они обязаны его исполнить.

Пальцы с алыми когтями провели по строчкам отчёта. «Даэлли» — как забавно люди извратили привычное dahelle. Впрочем, откуда им было знать истинное имя этой расы? Руби помнила Дварго. Отец и вставшие на его сторону альдары часто произносили его имя. Сильный род, отказавшийся принять сторону Союзов в безжалостной и бесчестной войне, не мог не привлечь к себе внимание.

Голос отца буквально срывался на рык всякий раз, как он слышал имя Дварго. Ещё бы. Постыдно сбежавшие за завесу миров Изначальные никак не могли помочь последним верным им младшим, несмотря на всю свою силу. Теперь отцу станет легче: отважный дом выжил и даже снова обрёл связь с ближним потоком.

Руби вздохнула.

Всё же, она не понимала, что происходит. Она знала все подробности эксперимента «2-0», внимательно читала удачные и неудачные попытки опытов на предыдущих поколениях, но всё равно не могла уловить в чём же ключевая разница. Кроме слишком долгого периода покоя, с этим ребёнком, Сато Юки, всё шло точно так же. Он практически завершил вторую фазу и вот-вот должен был сорваться. Уйти в утиль, как выражался Доктор.

Но он держался.

А теперь, вот, дотянулся до потока. Не просто коснулся, а смог изменить русло, поднять к поверхности и восстановить источник. Это за гранью возможности младших рас.

Это — дар и суть Изначальных.

Сама Руби только недавно, каких-то два столетия назад, научилась вытягивать струи и подпитываться их силой. А тут дитя…

Руби вздохнула ещё раз, выделила нужный фрагмент и скопировала в соседний файл. Рядом открыла мыслекарту. Вскоре первая заметка обросла кучей связанных, от них потянулись обобщения и выводы.

Отец будет занят с потоками около месяца, а Руби не может упустить такую важную информацию. Она обязана лично подключиться к встрече по итогам рейда, а потом распределить дополнительные задачи. Аткинсон, Валентин, Федерико Ито, Наблюдатель… Имена младших, с которыми Руби редко общалась и ещё реже работала, появлялись одно за другим и тоже обрастали усиками-связями с множеством других карточек.

Предстояло много работы.

Если Руби не сможет как следует доложить ситуацию отцу, тот будет очень расстроен.

Глава 66

— Пха-ха-ха! А ещё папа обозвал тебя чучелом и сказал, как только ты явишься — лично за шкирку оттащит к стилисту! Так что бойся, братик, бойся! Нет, серьёзно, камеры — ну совсем не твоё! А маме твой новый прикид понравился. Можно я пофоткаю, пока не закрасил? Модель из тебя просто ня!

Юки выдохнул сквозь зубы. Со свистом. Искренне надеясь, что на том конце всё услышали.

— Нельзя, — глухо ответил он, прекрасно понимая, что с краской на лице опять не справился. Акеми, чтоб её. Наверняка звонкий голосок сестрёнки слышно на весь салон! Ну неужели нельзя было подождать, пока Юки сам позвонит? — Смотрю, тебе там весело. Давай отдам трубку Сайто, вдвоём поржёте?

— Нет! — Акеми рявкнула так, что Юки вздрогнул и бросил осуждающий взгляд на телефон. Впрочем, от трубки шли теперь одни гудки.

— Что же… тебе привет.

— Аха. Я так и понял, — мрачно отозвался Сайто под глупое хихиканье Наны-чан.

Михо садиться с ними в одну машину наотрез отказалась. У дяди зазвонил телефон, и он попросил не ждать. Огненных братьев пытали репортёры, у врачей, поддержки и авангарда был автобус. Так что, на счастье Юки, в просторном салоне ехали только втроём. Доклад и прочее перенесли на завтра, а в здании Ассоциации участников рейда ждала чистая одежда, отдых и вкусная еда от лучших шефов Токио.

Главное, никаких журналистов, никаких камер и вообще никого лишнего.

Горячая вода чуть покачивала, играла с волосами, забиралась в уши. Юки лежал в непривычно просторной ванне и чувствовал себя почти так же, как на горячих источниках. Запахи разве что другие: вместо ночной свежести — сладость и химия.

Вставать не хотелось.

Перед глазами всплывали образы горящих тел, почему-то они вернулись именно сейчас. Юки едва помнил лица погибших из авангарда, зато умудрился в деталях запомнить одежду. Чётки, талисманы, красную бандану с грубо нашитой заплаткой. У одного был щиток с гравировкой Ассоциации…

Яростные крики эльфов, безнадёжный бой, рука, буквально взрывающаяся кровавыми брызгами, боль и слабость. Много боли и много слабости.

Дварго.

Второй.

Покой бесконечной Реки.

Звон оружия.

Золотые искры разрушенных щитов.

Падение и брызги воды.

Система и снова пламя. Хару, волосы и глаза которого выцвели до пепельной белизны, а затем почти мгновенно вернули огненный цвет.

А ещё ненависть.

Много ненависти.

И врагов, и союзников. Юки вдруг понял, что Хару скорее всего прав. Далеко не каждый смог простить смерть товарищей по рейду. Далеко не каждый смог осознать, что вины Юки нет, что его сила не безгранична. Как же… «Прототип два-ноль — главная надежда и гарантия безопасности рейда». Аткинсон складно пел.

Все поверили.

Даже Сайто поверил, пусть и одумался.

Юки рассерженно фыркнул, нырнул в горячую воду и с силой выдохнул, пуская вокруг себя раскалённые пузыри. Вынырнул с жадным вдохом. Ненависть, да? Он сам был зол не меньше. И не мог понять, почему память вернула тяжёлые образы именно сейчас.

Зачем?

Даже если завтра придётся докладывать Аткинсону, отвечать на вопросы Валентина, а потом — и того хлеще — возвращаться домой, говорить с отцом, сейчас Юки просто хотел отдохнуть. Ничего больше.

Расслабиться.

И забыть о том, кем он стал.

Думать он будет потом. Нет, не о походе, не о смертях, хотя учиться распределять силы в бою, конечно, надо. А о словах Дварго и рассказе Второго.

Особенно Дварго.